Все Новые имена и книги

"Мозаичная Византия в Москве, или приходи и смотри" Лев среди символов

12 Мая 2017 года

Мозаичная Византия в Москве, или приходи и смотри

25. 04. 2017                                                             Продолжение

Лев среди символов Сергей Голышев 12_05_17.JPG

                      ЛЕВ СРЕДИ СИМВОЛОВ

В парусах изображены символы Евангелистов – ангел, орёл, телец и лев. Эти образы имеют свой термин – тетраморф. Найти нужную композицию именно для так называемых парусов в общем пространстве храма оказалось не так уж просто. Икали все вместе: и Сергей, и архитектор, и настоятель. Настоятель отец Димитрий понимал толк в изобразительном искусстве. Он даже нарисовал, как это должно было бы выглядеть. Получился такой немного детский рисунок. Сергею он понравился, и он предложил отцу Димитрию:

 – Давайте по вашему рисунку сделаю мозаику.

 – Нет. Не надо – смеяться будут, – отказался священник.

Рисунок задавал тон части композиции с последующим развитием в пространстве храма общей композиции всех символов на всех парусах. Сергей начал делать мозаику в парусах с символа евангелиста Иоанна. Символом его был образ орла. Орел прекрасно уместился в медальоне. Но вот книга Евангелия никак не хотела, не желала умещаться в рамках диаметра этого медальона. Орел по композиции должен был держать ее в своих лапах. Сергей не просто механистически делал мозаику, он с ней как бы вел диалог. И как то так получилось, что книга Евангелия, как красный священный кирпич, захотела выйти за рамки медальона наружу.

А Евангелие здесь было главным элементом композиции. Не орел должен быть на переднем плане, а именно – Книга. Сергей не навязывал своего мнения мозаике, и чаще относился к ней, как к живому цветку, который рос как бы сам по себе. Евангелие на переднем плане. Оно выходит за рамки медальона. Получался живой такой символ, когда Евангелие не умещается в рамках простого понимания. Что ж – все действительно шире и глубже того, что мы сами об этом думаем. Всегда.

Отец Димитрий оценил этот шаг выхода книги Евангелия за рамки. И потому попросил, чтобы все образы животных отдельными своими частями заходили за рамки окружности медальона, который одновременно символизировал и нимб святости. Так же он попросил, чтобы у символа евангелиста Марка, льва, правая благословляющая лапа свешивалась за круг медальона-нимба. Он даже показал на своей руке, как это должно было выглядеть:

– Вот так.

И Сергей вдруг увидел, что и сам отец Димитрий по образу весьма похож на льва.

Люди бывают разные. Одни похожи на ангелов, другие – на орлов, третьи – на тельцов. Отец Димитрий всегда был похож на льва. Сергей понял это, когда настоятель попросил изобразить символ лапу льва. Получился не только символ евангелиста Марка, но и одновременно иносказательный портрет настоятеля храма. Свисающая правая лапа льва таинственно напоминала об этом.

И здесь через символическую фигуру священного зверя проявилась связь между невидимым и видимым миром. И даже больше, чем просто эта связь. Появилась третья связь – связь с реальной натурой через руку настоятеля. И это всё – жизнь.

Если вспомнить, что Сергей изобразил портрет отца Димитрия с закрытыми глазами, то вполне становится понятным, почему у Сергея возникало столько художественных образов, связанных с ним. Все рождалось само по себе. Закономерно.

С окончанием исполнения символов евангелистов закончился этап верхнего плана храма – купола, барабана и парусов.

Дальше Сергей переходил на стены. Леса были сняты, и образ Вседержителя завораживающе вдруг воспарил в уже недосягаемом пространстве церковного купола.

Купол занимал царственное место в пространстве храма. Но с этого момента Сергей стал постоянно чувствовать над своей головой наблюдающий за ним уже выполненный образ Христа. Образ недреманным оком наблюдал за ним. Мозаика становилась живой и уже начинала жить своей жизнью помимо воли автора.

Сергей действительно в рамках веры относился к мозаике храма как к живому организму. Каждый камешек, каждая смальтина сами знали, как им лечь в раствор. Он как бы разговаривал с каждым камушком, с каждой смальтинкой. И они словно слышали его и слушались или вступали с ним в диалог, а иногда и в спор. Все происходило как бы само собой. Основная задача – не мешать расти мозаике на стенах.

Мозаика – один из высших пилотажей в изобразительном искусстве. В своей храмовой работе Сергей попытался использовать все, что было известно в развитии искусства в целом, как в национальном, так и общемировом понимании. Больше все-таки приходилось действовать интуитивно, по наитию, в импровизационной манере. Он по-прежнему считал, что интуиция и импровизация – две основы, на которых держится сущность исполнения мозаики. Сначала – интуиция, потом – импровизация. А если пошла импровизация, то без интуиции – никуда.

 © Сергей Голышев, текст, фотографии

Редактор, корректор Ирина Васильевна Ерёмина

ПРОДОЛЖЕНИЕ СЛЕДУЕТ

Теги: -
Теги:
0